Новости культура Россия - iCity.life Кемерово

В "Семье" Праудина прежде всего волнует тема взаимной супружеской ненависти, так отчетливо прорывающаяся сегодня в сводках криминальных новостей. Собственно, спектакль и начинается монологом Ведущего (Юрий Елагин), который, выйдя на сцену в образе "памятника Толстому", легко переходит от языка классической повести к цитированию новостных сюжетов типа "муж расчленил тело жены в ванной".

И толстовский герой Позднышев (Александр Кабанов) естественным образом включается в этот диалог, с горячностью доказывая, что "это и не могло быть иначе", что ненависть неизбежно прорастает из полового чувства, а значит, разорвать связь эроса и танатоса можно только избавлением от вожделения.

Жену Позднышева в спектакле играют сразу четыре актрисы - Алла Еминцева, Маргарита Лоскутникова, Анна Полюшко, Анна Щетинина. Это не для того, чтобы показать трансформацию героини. А чтобы подчеркнуть мысль Позднышева: все женщины в главном - в любви - одинаковы, все - самки, мечтающие сначала соблазнить, потом родить, потом искать новые приключения.

Эта линия проведена в спектакле и убедительно, и выразительно, и... смешно. Вообще юмор, отсутствующий в "Крейцеровой сонате", органичен в спектакле. В чудесных женских сценах соблазнения (кто-то берет материнской лаской, кто-то играет "прелесть какую дурочку"). В "детской" каждая актриса скручивает из бумаги свое дитя и кормит, купает, убаюкивает, нянчит. Мельтешня, в которой мужчине просто нет места, так узнаваема, так точно сыграна, что трудно удержаться от смеха.

Сцены, сыгранные артистами остро, аппетитно и с очень современной интонацией, не выглядят здесь инородными вставками. Слушая комментарии Позднышева, провокативные вопросы Ведущего, замечания Попутчика (Сергей Андрейчук), воплощающего в себе идею домостроевской народности, понимаешь: режиссер исследует сегодняшнюю семью, используя классика лишь как инструмент: наш быт поверяется Толстым как гармония алгеброй.

Пространство сцены пересекают нити, которые никого ни с кем не связывают (художники Ксения Бурланкова, Евгения Гладкая). В финале, в сцене убийства, они, крючками прицепленные Позднышевым к жене, разорвут в клочья ее платье. Выразительная метафора уничтожения "вечно женственного": так избавляется от его власти мужского эго. А сам он - шут и палач, обряженный в семейные трусы и черно-красные чулки... Лучшая сцена спектакля - Позднышев прозревает над гробом жены. Муж впервые чувствует в себе настоящее, очищенное от скверны порока, подлинно любовное чувство к ней. Не как к самке - как к личности.

К сожалению, финал дополнили длинными монологами из позднего Толстого. Проповеди о воспитании детей поучительны, но переводят спектакль в жанр плоской публицистики. Праудин считает, это важно. И думает о завершающей части трилогии. Возможно, это будет "Смерть Ивана Ильича".